воскресенье, 3 марта 2024 г.

Разболелось ...


 "...все что вы узнаете обо мне будет так плохо, что мне не стоит беспокоиться о том, как оживить мой образ..." 

 https://youtu.be/YLJy-M_heDM?si=aBqBxTOjxd0t8f64




четверг, 9 марта 2023 г.

Сын

Еще, Миша, когда у тебя будет сын, пocтарайся быть осторожным. Боюсь, что ты не сможешь. Но они всегда другие – я и ты, ты и он. Ты не сумеешь им руководить. 

 

Первый челoвек, который от тебя полностью зависит, а ты не сможешь им руководить. В этом, наверное, заложено paзнообразие людей. 

 

C этим невозможно жить, хочется наказать, заставить. Заставить можно, но лучше пусть он, как ты, найдет свою дорогу. Но основные знания – грамматику, математику, поведение среди людей... 

 

Он обязан сформулировать, чего он хочет от них и что он может дать им взамен, просто чтоб потребовать или подчиниться. 

 

Образование помогает терпеть унижение. 

 

Образование помогает переносить пытки. 

 

Образование вызывает уважение в тюрьме. 

 

Обpaзование – значит жить дольше. Я не знаю, Миша, как это получается, но образованный человек живет намного дольше и лучше 

 

Я не сказал бы, богаче. (Кстати, богаче пишется без «т», а в слове «лучше» – после «у» идет «ч»). 

 

Лучше – то есть с удовольствием. 

 

Богатый созерцает, что он получает, а образованный сравнивает то, что видит, с чем–то внутри себя и не нуждается в лишнем. 

 

Ему легче проникнуть и понять другого. 

 

Образованный понимает темного человека, а темный не понимает образованного. 

 

Темный ни разу в жизни не сказал слово «опровержение», или «трепетный», или «волнующий». Он даже не скажет простую фразу: «Я с трудом пережил ваш отъезд, девушка». 

 

Он, Миша, женщине не оставит воспоминаний: запоминаются не поцелуи, сынок, запоминаются слова. 

 

У тeмного человека неинтересное молчание. 

 

Мы с тобой, помнишь, говорили, что образование – это не память (хотя и память тоже!). Это не цитирование прочитанного. Это формулирование своего на базе прочитанного. Даже неточное цитирование – уже свое 

 

B суматохе, Миша, нельзя терять мысль. Мыслей не так много. Шуток миллионы, мыслей сотни, идей десятки, законов, по которым ходят люди – единицы. Их знают все. 

 

Bce знают одну идею темного человека. От него ждут хотя бы небольшого самообразования. Хотя бы впечатления от прочитанного. Не от кино, кино не рождает в зрителе идею или мысль – только книга. Она научит и здоровью, и силе воли, когда полистаешь кого–нибудь и прочитаешь у кого–нибудь. 

 

Пycть твой сын будет образованным. И диплом тут ни при чем. Кстати, он должен знать, что в предложении «ни при чем» все слова пишутся раздельно. 

 

Bce! Мама нам оставила обед на кухне. Подогрей себе. Я вернусь поздно: много вызовов и мало лифтов. Пожми мне руку, и я пошел. 

 

Кстати, образованный счастлив в старости! 




Mихаил Жванецкий

пятница, 17 февраля 2023 г.

Пелевин - часто применяемое


 Элементарно, Ватсон: если девушка сосет хуй в публичном доме, вооруженный дедуктивным методом разум делает вывод, что перед нами проститутка. Я почувствовал обиду за свое поколение. – Почему обязательно проститутка, – сказал я. – А может, это белошвейка. Которая только вчера приехала из деревни. И влюбилась в водопроводчика, ремонтирующего в публичном доме душ. А водопроводчик взял ее с собой на работу, потому что ей временно негде жить. И там у них выдалась свободная минутка. 

Самарцев поднял палец: – Вот на этом невысказанном предположении и держится весь хрупкий механизм нашего молодого народовластия…

среда, 21 декабря 2022 г.

КАК ПО НАПИСАННОМУ


Оставлю тут для памяти 

прекрасный рассказ Виктора Ардова 


Около пяти часов мимо моего служебного стола прошёл П. С. Чоботов с подозрительно разбухшим портфелем под мышкой.
— Ты куда так рано? — спросил я.
— Собрался, понимаешь, в баньку. После трудового дня, понимаешь, не грех попариться...
— П. С.! — сказал я Чоботову,— Будь другом, обожди меня! Вместе пойдем.
— Что ж, идем.
— Только вот у меня заседание юбилейной комиссии: будем отмечать тридцатилетие бухгалтерской деятельности Забабурина. Но это — двадцать минут, не больше.
Мудрый П. С. Чоботов отрицательно покачал головой.
— Нет,— сказал он,— это не двадцать минут...
— Даже меньше! Все уже решено. Упавлов договорился с рестораном номер семнадцать. Надо только решить вопрос: с салатом оливье будет банкет или с салатом паяр?..
— Нет,— повторил чуткий Чоботов,— тут не двадцать минут. Но — ладно. Я хороший товарищ и обожду тебя.
Грустно, но с мужественным выражением лица вошел за мной П. С. Чоботов в кабинет Степанова.
Степанов стоял за своим изогнутым, как арфа, бюро и бодро говорил:
— Давайте, давайте, товарищи, скоренько!.. Вот и Тефтеев... И Голосовкер здесь... Давай, Мышенков, докладывай, до чего ты там договорился.
Все расселись, нагнали на лица скучное выражение, и Мышенков начал:
— На сегодняшний день у нас имеется полная договоренность с рестораном Мостропа номер семнадцать в отношении юбилейного банкета. Имеется только недоговорённость в отношении салата. Поскольку на сегодняшний день в отношении салата паяр цена стоит на один рубль дороже, чем на салат оливье, поскольку она лимитизуется ценой на консервированные крабы...
— Это «снатка»? — спросил с места Голосовкер.
— Чего ты?
— Я говорю — «снатка»! На жестянках с крабами почему-то всегда пишут «снатка».
— А-а!..— неопределённо протянул докладчик.
А я нетерпеливо добавил, думая о бане:
— Давайте, товарищи, не будем перебивать!..
Председательствующий Степанов еще раз постучал карандашом по чернильнице, и Мышенков продолжал:
— Я думаю, что в отношении салата мы можем обойтись оливье — почему? Потому что намечена другая рыба в лице тешки.
— Тешка — не лицо, а бок,— заметил с места член юбилейной комиссии Корепанов.— Рыбий бок.
Возник смешок. Степанов постучал карандашом, и докладчик закончил:
— Вот, собственно, и всё. В отношении остального мы имеем полную договорённость. Так что давайте зафиксируем оливье и — точка...
Почти все присутствующие закивали головами. Я повернулся к П. С. Чоботову и снисходительно шепнул ему:
— Сейчас двинем в Сандуны... Ну, кто был прав?
Но Чоботов задумчиво поводил у меня перед носом указательным пальцем.
— Подожди,— сказал он,— еще ни одного возражения не было. Сейчас кто-нибудь будет возражать с принципиальной точки зрения.
И действительно, не успел Чоботов закончить свои слова, как из дальнего угла комнаты протянулась рука и обиженный голос произнес:
— Степанов, дай мне высказаться, так сказать, по существу...
— Говори, товарищ Пузырёв.
— Я и буду говорить. Я, товарищи, не понимаю, почему в такой для всех нас радостный день, как юбилей товарища Забабурина, Петра Александровича...
— Он Андреевич, а не Александрович.
— Тем более. Почему мы должны в такой день идти куда-то в кабак, а не соединяться здесь, в этих стенах, в которых... с которыми... которые...
— Что — которые?
— Я так не могу говорить. Перебивают!
— Товарищи, давайте соблюдать этот... как его? — порядок.
— Вот именно. Я продолжаю. Почему нам не уст­роить ужин хозяйственным способом?
— А горячее кто будет готовить здесь?
— Дайте я ему отвечу! Пузырёву!.. Он же не о том говорит!..
— Товарищи, к порядку! Мышенков, ты выска­жешься в заключительном слове. Продолжай, Пузырёв.
— Я сейчас кончу. Я считаю, что банкет должен быть здесь, а не где-то в ресторане. Здесь будет и уютнее и дешевле.
— Нет, не дешевле.
— Нет, дешевле!
— Нет, не дешевле!
— Товарищи, давайте к порядку. Думаю, что мож­но ставить на голосование...
Я опять наклонился к Чоботову и произнес далеко уже не с прежней уверенностью:
— Сейчас проголосуем и — айда!
Чоботов отрицательно покачал подбородком и за­метил:
— Во всяком вопросе есть старожил, который обя­зательно разъяснит историю вопроса...
— Степанов, я хочу до голосования,— крикнул Голосовкер и, после утвердительного кивка председате­ля, начал: — Товарищи, я должен сказать, что това­рищ Пузырёв, к сожалению, отсутствовал, когда мы утрясали этот вопрос на месткоме. И товарищ Пузы­рёв совершенно не знает, что мы имеем две резолю­ции: от пятого февраля и еще раньше — насчет того, чтобы чествование Забабурина проводить именно не в стенах нашего треста, но исключительно в ресторане... Я думаю, если покопаться в протоколах...
—  Товарищи, не довольно ли нам копаться? — сер­дито сказал я.
Чоботов мягко остановил меня, положив руку на плечо, и шепнул:
— Подожди! Во-первых, докладчик еще не выра­зил своей обиды, и потом кто-нибудь еще заговорит не по существу вопроса.
— А разве это обязательно? — шепотом же осве­домился я.
— Говорить не по существу? Без этого ни одно за­седание не проходит.
Пока мы шептались с Чоботовым, Голосовкер кон­чил излагать историю вопроса, и говорил снова до­кладчик Мышенков — о салатах.
— ...и меня это удивляет,— гремел Мышенков,— удивляет прежде всего в отношении лично меня. Я считал, что имею договоренность с комиссией, и по­этому налаживал договорённость с рестораном в отно­шении ужина. Поэтому меня удивляет выступление Пузырёва именно в отношении...
Страсти разгорелись: Мышенков еще не кончил, а уже малознакомый мне товарищ из бухгалтерии трижды просил у председателя:
— Степанов, дай мне внести ясность!..
— Сейчас дам тебе внести ясность,— отмахивался председатель,— пусть только кончит... Ты кончил, Мышенков?.. Ну, Бумазейман, вноси свою ясность.
— Сейчас. Товарищи, мне хотелось бы внести яс­ность в это дело,— начал товарищ из бухгалтерии.— Мне кажется, товарищи, что пора уже как-то поста­вить вопрос о членских взносах.
— О каких взносах? — испуганно спросили двое-трое.
— О взносах в Мопр. Когда меня выбирали, това­рищи, уполномоченным по Мопру, то все подбодряли: дескать, валяй, товарищ Бумазейман, действуй, това­рищ Бумазейман, мы тебя поддержим, товарищ Бума­зейман!.. А на самом деле что получается? Получается у всех задолженность, товарищи. Взять, например, докладчика — товарища Мышенкова. Четыре месяца задолженность. Скажите, это нормально? Или ты, то­варищ Степанов. Пять месяцев...
Тут поднялся страшный шум. Перебивая друг дру­га, все стали требовать, чтобы о посторонних делах не говорили.
Я с почтительным восхищением оглянулся на П. С. Чоботова. П. С. Чоботов предвидел решительно все!
— П. С.,— тихо спросил я,— ну, скажи мне, что
произойдет дальше?
П. С. потёр себе переносицу и ответил:
— Теперь бы время выступить человеку со сторо­ны. Человеку, вообще не имеющему отношения к на­шему тресту.
Тут П. С. Чоботов огляделся и указал мне паль­цем:
— Кто — этот, с рыжеватой бородкой?
— Понятия не имею,— отозвался я.— Первый раз его вижу.
— Ну вот он и будет говорить.
И точно: едва умолк шум, вызванный речью Бумазеймана о Мопре, рыжебородый незнакомец каш­лянул и сделал шаг вперед.
— Товарищи! — сказал рыжебородый.— Я на вас смотрю и буквально удивляюсь. Буквально! Разве ж так делают с юбилеями? Вот у нас тоже был один юбилей в совхозе. Так мы что? Зарезали сами телка. Барана зарезали, восемь гусей. И безо всяких бук­вально салатов сами же всё...
— Кто — сами?!
— Откуда вы?!
— В чем дело?!
— Мы сами. Молочный совхоз в Бронницком рай­оне...
— Товарищи, нельзя же так! У нас-то нету своих баранов!..
П. С. Чоботов наклонился к моему уху:
— А, пожалуй, и есть, а?
— А что сейчас будет? — хихикнув, спросил я Чоботова.
— Сейчас — вот увидишь — кто-нибудь скажет: «Я не хотел говорить, но меня разозлили...»
Председательствовавший Степанов вдруг налился кровью и застучал по столу кулаками. Стало несколь­ко тише.
— Я не хотел выступать,— сердито прокричал Степанов,— но меня рассердили!..
И он произнес длинную речь, после которой чело­век восемь сказали:
— Теперь дай уж и мне!
Каюсь: в числе этих восьми был я сам.
Когда я, внезапно ощутив полемический пыл, не­терпеливо ожидал своей очереди говорить, П. С. Чо­ботов сказал мне:
— Вот этого я боялся больше всего. Если сказали: «дай уж и мне»,— значит, раньше десяти часов не кончится... Прощай, друг...
И Чоботов пошел к дверям. Я пытался его задер­жать:
— Подожди! Я только выскажусь, и пойдем...
Но Чоботов уже пробрался в коридор и оттуда сде­лал мне ручкой прощальный жест.

...На другой день Чоботов подошел к моему столу и, протягивая руку для пожатия, спросил:
— Ну, когда вчера кончилось? В одиннадцать?
— В половине первого,— отвернувшись, отве­тил я.
— По второму разу все говорили?
— Все. А Мышенков, я и еще этот — из Бронниц­кого совхоза — по третьему.
— Та-ак. А по личному поводу кто?
— Человек пять... И как это ты, П. С., все знаешь?
— Да уж знаю. Кто с кем сегодня не разгова­ривает?
— Синицын не разговаривает со Степановым и потом с Голосовкером.
— А заявления кто подавал? О разборе личного дела?
Тут я опустил голову и тихо произнес:
— Я...

среда, 6 октября 2021 г.

Интеграция

"Интеграция" - слово примиряющее разработчиков.
Никто никого не обидел и всем есть чем заняться.

вторник, 12 мая 2020 г.

В России по окончании режима самоизоляции ограничат число посетителей в музеях

Отличная новость. https://www.gazeta.ru/culture/news/2020/05/12/n_14407603.shtml

Особенно вот это смотрится прекрасно

Кроме того, среди смотрителей в залах временно не будет людей старше 65 лет, а возраст работников гардероба не должен превышать 60 лет.

Вероятно в связи с отсутствием внятных событий в глаза бросаются только новости в стиле "шапито"..

четверг, 7 февраля 2019 г.

Life Control все

Мегафон избавляется от умного дома

В общем то что оно не полетит было понятно. Слишком уж высока цена устройства по отношению к периодическому платежу. Но пробовать наверно стоило. Иначе можно половину инновационных компаний разобрать и отправить убирать снег. Определенное внутреннее злорадство конечно возникает: "у нас не получилось и у них не вышло". Но это конечно дурацкое чувство, которого надо стыдиться. Но в целом - стандартная для большой компании ситуация - пришел кто-то с красивой идеей - красиво ее продал внутри, симпатично упаковали, запустили. Потом кто-то ушел (видимо) , хайп запуска спал, само оно не летает, а заниматься продуктом регулярно и постепенно его растить - это сосем не так интересно и не так доходно, как надувать воздушные шарики. Кстати должен сказать, что воздушные шарики ребята надували при запуске довольно красиво. Лично мне даже хотелось купить. Я это говорю как комплимент - ибо это говорит об умении сделать красивый запуск, что тоже не последнее дело. Хотя с годами вырисовывается правило - "чем красивее запуск тем банальнее и ненужнее потом продукт".

Надеюсь, то по крайней мере по итогу всей этой истории, какое-то количество инженерных и маркетинговых специалистов приобрели опыт, который сумеют применить где-то еще.